Неточные совпадения
Все невольно глянули
в окно: кто-то, с усами,
в полувоенном сюртуке,
вылезал из телеги.
Возвратясь
в столовую, Клим уныло подошел к
окну.
В красноватом небе летала стая галок. На улице — пусто. Пробежал студент с винтовкой
в руке. Кошка
вылезла из подворотни. Белая с черным. Самгин сел к столу, налил стакан чаю. Где-то внутри себя, очень глубоко, он ощущал как бы опухоль: не болезненная, но тяжелая, она росла. Вскрывать ее словами — не хотелось.
Толпа прошла, но на улице стало еще более шумно, — катились экипажи, цокали по булыжнику подковы лошадей, шаркали по панели и стучали палки темненьких старичков, старушек, бежали мальчишки. Но скоро исчезло и это, — тогда из-под ворот дома
вылезла черная собака и, раскрыв красную пасть, длительно зевнув, легла
в тень. И почти тотчас мимо
окна бойко пробежала пестрая, сытая лошадь, запряженная
в плетеную бричку, — на козлах сидел Захарий
в сером измятом пыльнике.
Обломов сидел
в коляске наравне с
окнами и затруднялся выйти.
В окнах, уставленных резедой, бархатцами и ноготками, засуетились головы. Обломов кое-как
вылез из коляски; собака пуще заливалась лаем.
И старик чуть не
вылез из
окна, заглядывая направо,
в сторону, где была дверь
в сад, и стараясь разглядеть
в темноте.
— А у нас-то теперь, — говорила бахаревская птичница, — у нас скука престрашенная… Прямо сказать, настоящая Сибирь, как есть Сибирь. Мы словно как
в гробу живем.
Окна в доме заперты, сугробов нанесло, что и не
вылезешь: живем старые да кволые. Все-то наши
в городе, и таково-то нам часом бывает скучно-скучно, а тут как еще псы-то ночью завоют, так инда даже будто как и жутко станет.
Наконец раздался крик: «Едут, едут!» Бабушку поспешно перевели под руки
в гостиную, потому что она уже плохо ходила, отец, мать и тетка также отправились туда, а мы с сестрицей и даже с братцем, разумеется, с дядькой, нянькой, кормилицей и со всею девичьей, заняли
окна в тетушкиной и бабушкиной горницах, чтоб видеть, как подъедут гости и как станут
вылезать из повозок.
Рыбин согнулся и неохотно, неуклюже
вылез в сени. Мать с минуту стояла перед дверью, прислушиваясь к тяжелым шагам и сомнениям, разбуженным
в ее груди. Потом тихо повернулась, прошла
в комнату и, приподняв занавеску, посмотрела
в окно. За стеклом неподвижно стояла черная тьма.
А
в городе между тем во всех
окнах горят уж огни; по улицам еще бродят рассеянные группы гуляющих; вы чувствуете себя дома и, остановив ямщика,
вылезаете из экипажа и сами идете бродить.
Ударил ли он шашкой слона или только замахнулся, но Мамлик остервенел и бросился за городовым, исчезнувшим
в двери будки. Подняв хобот, слон первым делом сорвал навес крыльца, сломал столбы и принялся за крышу, по временам поднимая хобот и трубя. Городовой пытался спастись
в заднее
окно, но не мог
вылезть: его толстая фигура застряла, и он отчаянно вопил о помощи.
Хозяин послал меня на чердак посмотреть, нет ли зарева, я побежал,
вылез через слуховое
окно на крышу — зарева не было видно;
в тихом морозном воздухе бухал, не спеша, колокол; город сонно прилег к земле; во тьме бежали, поскрипывая снегом, невидимые люди, взвизгивали полозья саней, и все зловещее охал колокол. Я воротился
в комнаты.
— Это — ярмарочный сторож живет.
Вылезет из
окна на крышу, сядет
в лодку и ездит, смотрит — нет ли где воров? А нет воров — сам ворует…
— Вчера у
окна подсматривал, — рассказывала Вершина. — Забрался
в сад, когда мы ужинали. Кадка под
окном стояла, мы подставили под дождь, — целая натекла. Покрыта была доской, воды не видно, он влез на кадку да и смотрит
в окно. А у нас лампа горит, — он нас видит, а мы его не видим. Вдруг слышим шум. Испугались сначала, выбегаем. А это он провалился
в воду. Однако
вылез до нас, убежал весь мокрый, — по дорожке так мокрый след. Да мы и по спине узнали.
Саша надел светлую летнюю блузу, — она висела на шкапу
в его горнице, — домашние легкие башмаки и осторожно
вылез из
окна на улицу, улучив минуту, когда нигде поблизости не было слышно голосов и шагов.
— На днях, — сказала она, — я прочла «Хаджи-Мурата», и
в полном восторге, но самое сильное впечатление произвело на меня начало — описание репея. Ведь это первый цветок, который я захотела сорвать. Мне было тогда четыре года. Он вырос как раз перед нашим
окном, на старом кладбище. Я
вылезла из
окна,
в кровь исколола руки, а все-таки сорвала.
Вот эта-то глухомань и была для маленькой Маши ее детским садом, куда она
вылезала из
окна вровень с землей. Отец, бывало, на репетиции, мать хлопочет по хозяйству, а Машенька гуляет одна-одинешенька. Рвет единственные цветы — колючий репей и
в кровь руки исколет. Большие ливни вымывают иногда кости.
Тяжело
вылез из приямка, остановился, почесывая бок, долго смотрел
в окно. За стеклами мелькало, стоная, белое. На стене тихо шипел и потрескивал желтый огонек лампы, закопченное стекло почти совсем прятало его.
Заперли рабу Божию
в тесную келийку. Окроме матери Платониды да кривой старой ее послушницы Фотиньи, никого не видит, никого не слышит заточенница… Горе горемычное, сиденье темничное!.. Где-то вы, дубравушки зеленые, где-то вы, ракитовые кустики, где ты, рожь-матушка зрелая — высокая, овсы, ячмени усатые, что крыли добра молодца с красной девицей?.. Келья высокая, окна-то узкие с железными перекладами: ни выпрыгнуть, ни
вылезти… Нельзя подать весточку другу милому…
Я
вылез за
окно и повис на подоконнике, когда родителей моих не было дома, — и оттого доставленный мною им сюрприз имел сугубый эффект: возвращаясь домой
в открытой коляске, они при повороте
в свою улицу увидали массу народа, с ужасом глядевшую на дом,
в котором мы жили, — и, взглянув сами по направлению, куда смотрели другие, увидали меня висящего на высоте восьми сажен и готового ежеминутно оборваться и упасть на тротуарные плиты.
— Да я и не думала выходить из комнаты, — бойко отрезала та, — a просто из
окна вылезла на липу, a с липы сверзилась прямо
в грядки. Не больно только.
Остановились у какого-то забора. Домбрович
вылез, вошел
в калитку и, кажется, сам отпер ворота или, по крайней мере, растворил их. Карета въехала на длинный двор. Я выглянула из
окна: каменный двухэтажный дом стоит
в левом углу двора и загибается глаголем. Но ни
в одном
окне не было огня.
Во-первых, потому, что Николай Герасимович мог быть убитым при таком сальто-мортале, а во-вторых, он рисковал быть убитым из револьвера жандарма
в то время, когда
вылезал из
окна вагона.